Отправлено: 19.02.12 14:41. Заголовок: Онанизм переносов, или почему первая мировая никогда не станет второй

ОНАНИЗМ ПЕРЕНОСОВ или ПОЧЕМУ ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА НИКОГДА НЕ БУДЕТ ВТОРОЙ

Первая мировая (а ее тогда называли Великой, или просто мировой, или империалистической – и все это были правильные определения) война была неожиданностью для человечества. Впрочем, это не странно. Это академический идиотизм «специалистов» в последующих поколениях смотрит на событие всегда постфактум и оценивает его постфактум и даже от современников строго требует оценки постфактум. Но, как это не странно, современники оценивают события не постфактум, а непосредственно – в той степени, в которой сами являются их участниками. А что будет дальше, никому неизвестно (прогнозы прогнозами, но на один сбывшийся приходится сто несбывшихся, и как раз они-то всего интереснее). Неожиданно, по большому счету, любое событие, хотя бы уже потому, что помимо прогнозируемых последствий оно всегда влечет последствия непрогнозируемые. И именно их сочетание дает картину исторического события. А подгонять историческое событие под мнение историка, отделенного от него десятилетиями (если не веками), живущего в совершенно иную историческую эпоху – просто нечестно.
Первая мировая запомнилась ее участникам, как трагедия. Причем, такие отзывы звучат с обеих сторон линии фронта: Ремарк, Гашек, Хемингуэй, Олдингтон, Арнольд Цвейг, Барбюс видели и описывали одну и ту же войну: войну грязи, окопов, совершенно бессмысленных смертей, чудовищной несправедливости и тупого «идеологического обеспечения». Конечно, можно вспомнить Эрнста Юнгера с его повестями («В стальных грозах», «Роща 125» и т.д.»), подобными хорошей советской военной прозе за авторством Шолохова и Симонова. Но Эрнст Юнгер не так прост. Его произведения оценили как милитаристы, так и пацифисты. И все равно война у него – нечто иное, чем иллюстрированные столичные журналы тех лет, по которым хотят изучать первую мировую некоторые наши современники. Трагическое стечение обстоятельств, из которого надо выбираться тем или иным образом. И так думали все нормальные люди, пережившие первую мировую. Обратите внимание, в ряду имен писателей, показавших первую мировую с т.з. «окопной правды», нет ни одной русской фамилии. Действительно, а что написано о первой мировой в нашей литературе? Алексей Толстой чуть-чуть в «Хождении по мукам», Шолохов в «Тихом Доне» - там тоже это не главная тема. Ну не считать же великим произведением русской литературы о первой мировой гумилевские «Записки кавалериста»? А если в эмиграции кто-либо писал что-либо о великой войне, это кануло в лету, совершенно не заинтересовав ни эмигрантскую, ни советскую Россию: «Темные аллеи» и «Лолита» оказались куда интереснее, чем мемуары штабс-капитанов. Пожалуй, можно даже говорить о том, что в русской литературе есть не описание, а упоминание о первой мировой. Это ничуть не удивительно. В сознании наших людей первую мировую заслонила революция и гражданская война, а на долю империалистической выпало быть лишь предисловием к ним. Нечто аналогичное наблюдалось и в сознании турецкого общества начала ХХ века, в котором Война за независимость 1919-1923 гг. вытеснила неудачную первую мировую, в которую англо-французские империалисты отодрали от Османской империи арабские земли. И особой трагедией империалистическая война в СССР 1920-х не воспринималась. Театр военных действий сам отсоединился вместе с Польшей и Прибалтикой, а жертвы гражданской не считались бессмысленными (как не считают в современных США бессмысленными жертвы их гражданской войны).
Прошло двадцать лет, и грянула вторая мировая. Это уже была совсем иная война. Даже беглое сравнение двух мировых войн обнаруживает ряд преимуществ этой второй мировой. Первая мировая – война на измор. Вторая ставила определенные стратегические задачи – и достигала их. Оруэлловское описание эффектов, производимых войной в тылу, - это, скорее, из арсенала первой мировой, когда многомиллионные армии, встретившись на поле боя, обнаружили, что они не в состоянии победить друг друга, и теперь уже вопрос был в том, кто кого пересидит. Кавалерия и конная артиллерия, бывшие главными родами войск в прошлом веке, уступили место пехоте, а танки и авиация еще только народились и не оказывали существенного влияния на ход военных действий. Человек с пулеметом господствовал над наступающей пехотой, а завалить трупами все пространство не получалось. Это не значит, что война была исключительно позиционной. Определенные подвижки происходили. Например, в 1915 году австро-германские войска продвинулись на восточном фронте на 300-400 километров, «бойня Нивеля» в 1917 на западном фронте отодвинула линию фронта в пользу Франции на 30-40 километров, но это был предел наступательных способностей армий первой мировой. Даже на палестинском фронте британской армии потребовался весь 1917 год, чтобы продвинуться на 120 километров. Вторая мировая была войной танков и авиации. Прорвать линию фронта было трудно, но вполне возможно. Армии двигались иногда со скоростью кавалерии прошлых веков (недаром танковые дивизии формировались на базе кавалерийских). Достаточно вспомнить немецкий поход на Сталинград и Кавказ и ответное контрнаступление советских войск. Жертв было больше (действующие армии всех стран потеряли в первую мировую 10 миллионов, а во вторую (не смотря на изобретение пенициллина) – 24 миллиона человек, но люди воевали куда с большей охотой, чем четверть века назад. Да и в тылу настроения были иные (петроградские женщины, устроившие революцию из-за увеличения цен на хлеб в 5-8 раз, очень удивились бы, если б узнали, что через двадцать пять лет они сами и их дочери будут получать в осажденном Ленинграде по 200, а временами по 125 грамм хлеба в день). В первую мировую большинстве стран не была достигнута полная мобилизация экономики на военные нужды. Наоборот, во вторую основные участники войны смогли мобилизовать основные экономические ресурсы на военные нужды. В 1914 в большинстве стран господствовали устаревшие монархические идеологические мифы, которые не воспринимались большинством населения всерьез. Идеологический характер режимов во многих странах 1939 года повлиял на характер войны и привел к значительной внутренней консолидации воюющих стран. На этом стоит остановиться подробнее. Что означал лозунг, с которым Россия вступила в войну, «За веру, царя и отчество»? В 1917 году 40% населения России составляли неправославные конфессии (в т.ч. старообрядцы), а еще до 30% людей вообще были равнодушны к религии. Для мусульманина-татарина война за православную веру против халифа правоверных должна была казаться очень уж странной, а объявить халифа «гяуром» идеологи не догадались. За Петра Первого умирали, умирали за Екатерину Великую, за Николая Первого. А вот умирать за Николая Второго никто уже не хотел. В истории царствования Николая Александровича удивительно ни то, что его свергли, а то, что он продержался у власти более 22 лет. И в феврале 1917 никто (ни один человек!) не вышел его защищать (даже если «защитники родины и престола» изобрели машину времени и проникли в 1917, они сидели как усравшиеся коты). В 1940-х. тоталитарные и безбожные режимы боролись за свое будущее и имели подавляющую поддержку населения. Далее, для русского крестьянина Босфор и Дарданеллы не были отечеством, а для поляков и евреев война стала братоубийственной, поскольку они оказались мобилизованы в противоборствующие армии. Не стала война и войной «славянства» против «германства». Болгария стала союзницей Германии, а поляки на фоне невнятных обещаний из Петербурга отнюдь не желали понимать борьбу против немецких захватчиков. В итоге в 1917-1918 гг. все страны потерпели поражение не на поле боя, а в тылу, где ситуация вышла из под контроля правящих режимов, сметенных революциями. Наоборот, во вторую мировую за редким исключением побежденные воевали до полного разгрома и потерпели поражение в результате чисто военных причин (даже в малых конфликтах, типа советско-финского, «малый» противник не сдавался, и никаких революций в тылу, опять же за редким исключением: Болгария, Румыния, не произошло; ни «угнетенные» сталинизмом советские люди, ни «порабощенные» нацизмом немцы почему-то не пошли на штурм своих режимов, а вот бедного-несчастного, радеющего только о благе народном, хорошего семьянина и богомольного Николая II свергли). Примерно та же картина наблюдалась в Австро-Венгрии, Германии, и даже во Франции и Великобритании. Франция в мае 1917 стояла на пороге революции, подобной февральской в России, а в Великобритании к началу 1916 добровольцы кончились, и пришлось вводить призыв в армию со всеми его дополнениями: отловом дезертиров и пр. Великобритания и Франция «выдержали» лишь по причине большего количества колоний и ресурсов. В первой мировой воюющие страны лишь взаимно ослабили друг друга, произошло падение уровня жизни, истребление аристократии, изменилось положение женщин, произошла структурная перестройка экономики и управления ею, обозначился масштабный социальный кризис. Вторая мировая война, по сути, подвела итог некоторых процессов, зародившихся в начале века, мир был разделен на две сферы господства сверхдержав. Были и мелкие, но важные отличия – вроде отношения к тыловым спекулянтам, но главное остается неизменным: вторая мировая война имела четкий, осознаваемый всеми результат. Первая мировая его не имела.
На западе отношение к первой мировой иное (что часто любят ставить в укор нашему обществу разного рода православные борцы, легитимисты и патриоты). Во Франции героев первой мировой чтут даже больше, чем второй. То же самое наблюдается и в Великобритании. Даже в Германии чувство вины за вторую мировую заслонило «покаяния» в развязывании первой, и она считается почти легитимной. Но это неудивительно. В 1918 французы победили. Именно победили. Победу в 1945 году Франция может назвать своей с большой долей условности. Путаница режимов, колоссальная разобщенность политических сил в 1945-1946 гг. еще в большей степени лишает Францию ощущения победы. Великобритания в 1945 году напоминала человека, которого, только что победившего на ринге, будут сейчас же резать на части. Это еще более усиливало контраст с 1918 годом, когда перед Великобританией открывались куда более радужные перспективы, чем в 1945. Главными победителями во второй мировой войне, разумеется, были СССР и США.
Прошло еще несколько десятилетий. Рухнул коммунистический режим в СССР. Революционеры вообще любят все переоценивать, а уж у нас стремление «разоблачить тайны» приобрело какой-то параноидальный характер. Солонин убеждал читателей в том, что в 1941 году советские люди только и ждали немецких «освободителей». «Избравший свободу» Резун еще ранее утверждал, что это вообще СССР напал на Германию, а она была вынуждена начать превентивную войну. Антикоммунистам всех мастей их идеологические установки настолько залепили глаза, что они элементарно не желали видеть реальности (ведь если реальность не совпадает с идеологическими установками, тем хуже для реальности). Например, если все хорошее в СССР происходило не благодаря коммунистической партии или режиму личной власти Сталина, а вопреки им, то и войну отдельные антисталинистски настроенные командиры вели «вопреки». Видимо, партизанскими отрядами, ничуть не подчиняющимися «сталинской тирании». Интересную оценку солженицынской пьесе в стихах «Пир победителей» дал М.А.Шолохов: «Что касается формы пьесы, то она беспомощна и неумна. Можно ли о трагедийных событиях писать в оперативном стиле, да еще виршами, такими примитивными и слабенькими, каких избегали в свое время даже одержимые поэтической чесоткой гимназисты былых времен! О содержании и говорить нечего. Все командиры, русские и украинец, либо законченные подлецы, либо колеблющиеся и ни во что не верящие люди. Как же при таких условиях батарея, в которой служил Солженицын, дошла до Кенигсберга? Или только персональными стараниями автора?»
Для современных защитников православия и монархии вторая мировая война не является их войной (подобно тому, как для большевиков не была их войной война 1914). У предыдущего поколения защитников монархии и православия выбор был невелик: либо помогать «преступному сталинскому режиму», либо как-нибудь замысловато поддерживать немецкое нашествие на СССР (если, конечно, они желали изобразить хоть какую-нибудь деятельность). Тем не менее, со свойственным им стремлением подменить реальность своими идеологическими верованиями, они стали осваивать и ее – в своем ключе. И побрели по современным сериалам о «великой отечественной» богомольцы и христолюбивые воины – защитники веры и престола от «тевтонской силы темной». И сам Сталин устраивает молебен о даровании победы православному воинству. У этих фильмов несчастливая судьба. Они умрут и забудутся даже раньше официальной кончины их сценаристов, которые таким образом зарабатывают себе пропуск в православный рай. Правда, до фильма о том, как русский инок Егоров и сын грузинского священника Кантария водрузили на рейхстаг православный крест, мы еще не доросли – для его создания требуется большая сила православной веры. И это на фоне беспрецедентного интереса ко второй мировой войне, когда за последние 20 лет сотни авторов-исследователей разобрали едва ли не каждую перестрелку шестилетней войны. А вот первой мировой у нас опять не везет. Попробуйте в книжном магазине (самом фешенебельном) найти книги о первой мировой войне. Есть, но их в 20-30 раз меньше, чем книг, посвященных второй. Не есть ли это косвенное подтверждение вышеозвученного тезиса о «вытеснении» памяти о той войне – самой бессмысленной в нашей истории? И ведь есть чему вытеснять. А после 1945 года ни одна из войн не вытеснила из исторической памяти Великую отечественную. Слово «ветеран» в нашей стране по прежнему означает дряхлого старца, чья молодость осталась в окопах 1941, а вовсе не молодого «чеченца» и уже немолодого «афганца» (как бы это не было обидно для них).
Но крестящиеся перед атакой красноармейцы – это сущие пустяки по сравнению с «освоением» первой мировой. Бумага все стерпит, а байты – тем более. Для антикоммунистов (от царебожников до адвокатов Керенского включительно) первая мировая – последняя их война. И они ведут войну за нее. Бессмысленность превращается в стратегическую целесообразность, гекатомбы – в героизм, братания на фронте – в предательство (причем, почему-то всегда выгодное именно неприятелю, как будто немецкие солдаты идут на братание с фигой в кармане), солдаты, которые мечтали минимум об отпуске, максимум – о дезертирстве, - в каких-то идейных комсомольцев-монархистов, и все это приправляется рассуждениями о духовной составляющей войны в духе кадета Биглера. Элементарная зависть к «правильной» войне, выигранной безбожным тоталитарным режимом, и желание «реабилитировать» «неправильную», но зато свою войну. В азарте теряется (как вообще свойственно антикоммунистам с их наивной верой в то, что все плохое в мировой истории – от коммунистов, а антикоммунистов нельзя упрекать ни в чем!) элементарное представление об исторических фактах. Вот, например, заградотряды. Они появились еще во французской армии в 1914 году, а в русской армии они введены в 1915. Маяковский еще писал об этом в поэме «150.000.000»:
Пули, погуще!
По оробелым!
В гущу бегущим грянь,
Парабеллум!
В 1917 году пришлось создавать заградотряды итальянскому командованию. Второй пример: продразверстка, введенная отнюдь не кровавыми большевиками, а царским правительством в декабре 1916 года (бездарные попытки временного правительства продолжить заготовку хлеба по принудительным ценам ни к чему не привели). И концлагеря появились еще в англо-бурскую войну, о чем антикоммунисты почему-то очень не любят говорить. Нежелание защищать кровавый сталинский режим в 1941 удачно гармонирует с массовой сдачей в плен в годы первой мировой. В 1914 попало в плен 372 тысячи, в 1915 – 2005 тысяч, в 1916 – 1799 тысяч, в 1917 – 918 тысяч. Всего – 5094 тысячи. А ведь ни в 1915, ни в 1916 не было знаменитых «котлов» 1941-го. Это в два раза больше количества погибших (можно себе представить, что говорили бы о РККА, если бы сдалось в 2 раза больше числа погибших). Что для коммуниста – смерть, для монархиста – особая форма патриотизма? Для сравнения во французской армии в те же годы сдалось в плен в три раза меньше погибших, а в германской – в два раза меньше. А известная история песни «Священная война»? В 1990-е годы в некоторых СМИ авторство «Священной войны» стали приписывать провинциальному учителю словесности А.А.Боде (1865—1939), относя время написания песни к Первой мировой войне, а Лебедева-Кумача обвиняя в плагиате. После одной из таких публикаций состоялся суд, который признал сведения о плагиате «не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство, деловую репутацию автора песни „Священная война“ В. И. Лебедева-Кумача» и указал, что «автором текста песни „Священная война“ является В. И. Лебедев-Кумач».
Но что такое суд для идеолога?
На примере «освоения» православной идеологией первой мировой войны видно, как современные борцы за «святую русь» конструируют прошлое, удаляя из него то, что им не правится, и дорисовывая то, что хочется там видеть. Это механическое перенесение реалий 1945 года в 1917 даром не проходит. Если вся страна – от последнего крестьянина до высших сановников в едином порыве работала по принципу «все для фронта, все для победы», если краснознаменные (то есть, тьфу, белознаменные… то есть, тьфу…) дивизии бросались в бой и ни о чем ином не мечтали, как водрузить императорский штандарт на рейхстаг, остается совершенно непонятным, откуда вообще взялась революция? Не иначе марсиане какие-то прилетели на деньги германского генштаба. Здесь опять перенос. Переносится немецкое сознание 1920-х гг. – сознание побежденной страны, которой нанесли «удар ножом в спину», но страны, желающей взять реванш (точно также, как жило желанием реванша французское общество в 1871-1913 гг). Но вот заковырка: советское общество 1920-х или 1930-х гг. не видело себя побежденным. Менталитет был иной. Совсем иные проблемы волновали наше общество. А понимание природы первой мировой (империалистической) войны именно в советских источниках тех лет было наиболее объективным и наиболее близким к современному научному видению тех событий. Не как «мученический венец» (любимое украшение православных идеологов) и не как «борьбу атлантических демократий против кайзеровского тоталитаризма» (маразм крепчал), а как результат трагического стечения обстоятельств политического и экономического соперничества крупнейших стран мира (прежде всего, Великобритании и Германии) и переоценки всеми участниками своих способностей. Это был шаг в неизведанное. И мощный катализатор развития – единственно хорошее, что можно сказать об этой войне.
Переубедить идеологов невозможно, но мне бы очень хотелось устроить им встречу с их прапрадедами («мы из прошлого!»), чтобы они вышли из могил и рассказали им, какое это дерьмо – империалистическая война. Только ведь современные хомячки разбегутся. Идеология боится встретиться с историей. Это ведь можно посылать других на третью мировую войну, как делает ярый муж Всеволод Чаплин, а встречаться с жертвами первой мировой… нет, нельзя.

 Отправлено: 25.02.13 17:57. Заголовок: Конкретизируем. Бре..

Конкретизируем.

Брехливые православные историки пытаются голословно убедить нас, что "русский фронт нес основную тяжесть войны". Это все опять аналогии со второй мировой войной, где, действительно, на советско-германском фронте решалась судьба Европы и мира.

А что же видим в первую мировую?

Вот данные из четырехтомника Зайончковского (Зайончковский A.M. Первая мировая война — СПб.: Полигон, 2002.) - http://militera.lib.ru/h/zayonchkovsky1/19.html
Количество дивизий на фронтах первой мировой войны по месяцам (по всем странам-участницам в подробностях).

Вот скан рассчитанной по Зайончковскому таблицы по состоянию на январь 1917 года.

Здесь видно, что в общей сложности на январь 1917 года на всех 7 фронтах мировой войны было сосредоточено 699 дивизий противоборствующих сторон (в т.ч. 412 дивизий стран Антанты и 286 дивизий стран Центрального блока). И это именно дивизии действующей армии, а не британские части, "отдыхавшие" за Ла-Маншем во вторую мировую. Из 413 дивизий Антанты российских всего 159 (т.е. 38,5%), что отнюдь нельзя даже сравнивать с соотношением сил на советско-германском фронте и всех войск союзников, которые в 1941-1943 соприкасались с войсками Германии и ее союзников. Например, в апреле 1942 года на советско-германском фронте вермахту и его союзникам противостояли 327 советских дивизий и 177 отдельных бригад - всего 415 дивизий, а Великобритания имела на всем Средиземноморье не более 10 дивизий. Т.е. имеем соотношение 1:40.

То же самое касается роли русского фронта для Германии. Из всей численности германской действующей армии в 190 дивизий (обратите внимание, что Германия с населением 68 млн. человек смогла послать на фронт 190 дивизий, а Россия с населением 172 миллиона - только 159), на восточном фронте дислоцировано в январе 1917 года всего 65 дивизий, т.е. 34,2% - немногим более трети всех германских сил. Ежу понятно, что даже в январе 1945 на советско-германском фронте был больший % частей вермахта.

Правда, из 60 австро-венгерских дивизий на восточном фронте действовали 33 - чуть больше половины.

Нет, основным фронтом первой мировой был Западный. Здесь дислоцировано в общей сложности 295 дивизий противоборствующих сторон (42,2%; на восточном - 255, т.е. 36,5%), здесь война была наиболее технологической, именно здесь решалась судьба победы. Это видно в т.ч. и потому, что обрушение русского фронта в феврале 1918 почти никак не повлияло на ход и тем более на результаты войны. А вот обрушение западного фронта (кстати, оно могло произойти, причем гораздо раньше - в мае 1917, когда в результате т.н. "бойни Нивеля" (очень подходящее название для битв той мировой) едва не взбунтовались французские войска, стоящие как раз напротив Парижа) резко изменило бы ход войны и могло в перспективе привести к германской победе.

И уж если быть максимум честным, "основную тяжесть войны" несла Германия. Даже Франция имела меньшую нагрузку.

А восточный фронт? Это была периферия Большой войны, что лишний раз доказывает: это была не наша война. И ее историческое восприятие нашими современниками вполне справедливо.

 Отправлено: 26.02.13 14:09. Заголовок: Далее. Вторым (еще ..

Далее. Вторым (еще более маразматическим) аргументом переносчиков, является "открытие": вот, при Сталине вермахт дошел до Сталинграда, а царь-батюшка дальше Минска немцев не пустил.

Эта аргументация выдает глупых, как пробка. мягко говоря, неспециалистов. Которые ничего не смыслят ни тактике, ни в стратегии, ни в условиях, которые существенным образом отличали первую и вторую мировые войны. Первая была войной позиционной, вторая - маневренной. И по определению театры военных действий первой мировой не могли быть слишком обширными. Кстати, и до Парижа немецкие войска ни в 1914, ни позже не дошли. А в 1940 расколошматили Францию за месяц. Что это доказывает? Что режим Третьей республики был лучше режима Третьей республики?

В реальности. В 1914 году восточный фронт не был для Германии приоритетным. Соотношение сил менялось от 80 германских дивизий на западе к 14 на востоке в августе 1914 до 81 к 36 в декабре 1914. Русское наступление в Восточную Пруссию оказалось неудачным, а в Галиции русские войска заняли территорию 74 тысячи кв. км. на которой было создано Галицийское генерал-губернаторство в составе двух губерний - Львовской и Тернопольской, к которым позже присоединились Черновицкая и Перемышльская губернии.

В 1915 - первый и последний раз - восточный фронт становится приоритетным (53 германских дивизий на восточном фронте против 93 на западном, а также 45 австро-венгерских на востоке в мае 1915) и происходит Горлицкий прорыв. Интересно сравнить его (включая общее наступление австро-германцев в 1915) с Брусиловским прорывом. В мае-сентябре 1915 года австро-германские войска заняли 343 тысячи квадратных километров территории (Галиция, остаток Царства Польского, часть Волыни, Западная Белоруссия, Литва, Курляндия). В июне-августе 1916 года в ходе Брусиловского прорыва русский войска заняли всего 33 тысячи кв. км. Конечно, Горлицкий прорыв - не Барбаросса, но, как видим, его эффект в 10 раз превышает эффект Брусиловского прорыва (напомню, что в 1915 году шли разговоры об эвакуации Киева и Петрограда).

А теперь представим, что и в 1916 на восточном фронте происходит австро-германское наступление, масштаба, к примеру, верденской мясорубки. Да, и тогда немцы не дошли бы до Царицына, но вот до Петрограда могли добраться.

 Отправлено: 27.02.13 07:55. Заголовок: Третье - выпуск воор..

Третье - выпуск вооружения. Здесь полный провал русской оборонной промышленности, которая перед войной "развивалась" столь успешно, что едва не был закрыт Сестрорецкий завод.

Вот еще одна таблица (выпуск вооружения и боеприпасов в 1914-1918 гг, по России 1914-1917, по США 1917-1918):

Это из МСЭ, Т 6. М.,1959.

По большинству типов выпускаемого вооружения Российская империя могла соперничать разве что с Италией (ну уж Португалию-то она догнала и перегнала). Какой позор!
Обратите внимание на количество выпущенных винтовок. 3,3 млн. штук на 15,8 млн. мобилизованных. Для сравнения в 1941-1945 гг. всего мобилизовано (включая уже бывших в армии на 22.06.1941) - 32 млн. человек, а стрелкового оружия (винтовки, карабины и автоматы) выпущено 18,3 млн. Т.о. обеспеченность армии стрелковым оружием в СССР была в 2,7 раза лучше, чем в Российской империи.
Ну, понятно, я думаю, что было бы с Советским Союзом, если бы он развивал оборонную промышленность аккурат царь-батюшка.

И еще один, очень неприятный для критиков советской системы момент. Стоимость танка (если бы и в 1941 году у нас был капитализм), произведенного на Путиловском заводе, будет превышать стоимость танка, произведенного на Кировском заводе, в два раза. Да, разницу положит в карман Путилов. А кто ему помещает? Даже самые наивные монархисты не могли не признавать, что никакие желания "все для фронта, все для победы" не могли изменить природы капиталистического строя. Ну, современные... (я их и монархистами-то назвать не могу, так... царебожники) это забыли и вообще на эту тему предпочитают не думать. Да и нечем думать-то.

 Отправлено: 27.02.13 09:49. Заголовок: Я давно продвигаю ид..

Я давно продвигаю идею, что в случае заведомо долгой войны нужно переходить к плану Z, или вообще начинать с него.

Выведение РИ из войны в 15-16м году, это совсем не то, что выведение РИ из войны в 17-18м...

Тут и Румыний не будет Антантовских. Да и Италия будет тянуть пока не станет ясно.

 Отправлено: 27.02.13 15:47. Заголовок: Кстати, в 1916 году ..

Кстати, в 1916 году всплыл компромиссный вариант: обмен Царства Польского (Германии) на Восточную Галицию (России). Но переговорщиков назвали немецкими шпионами (немцев в т.ч.) и последний небольшой шанс "спасти империю" был упущен. Впрочем, это все равно создавало ситуацию сепаратного мира с Россией, который в принципе (и это доказывает реальная история последствий Брестского мира( не мог повлиять так уж на ход войны. Что опять же доказывает, что увы, мы были периферией.

 Отправлено: 27.02.13 18:59. Заголовок: Раннее выведение РИ ..

Раннее выведение РИ из войны *и* более позднее вступление в неё БИ, если вступление в неё вообще. Это не только изменение позиций Итало-Румыний, но и отсутствие блокады над центральными державами. Ну и там бонусов по-мелочи отсутвие второго фронта, внутренее черное море етц.

 Отправлено: 01.03.13 08:32. Заголовок: Есть и иной вариант...

Есть и иной вариант. Я неточно выразился в первой фразе первого поста темы. Неожиданностью была не сама по себе война. а условия ее ведения. Во-первых, Европа уже 40 лет тогда жила без войны (это все равно как если бы после 1945 в 1988 году в Европе началась новая война), во-вторых, кампании 1870, 1866 и 1859 годов были быстротечны и малокровны. Во франко-прусской войне со всех сторон погибло 190 тысяч человек (правды были большие потери мирного населения во Франции - до 590 тысяч), в австро-прусской - 108 тысяч, в войне Франции и Сардинии против Австрии - всего 8962 (!) человека (что смахивает больше на военные маневры "в обстановке, максимально приближенной...") И большинство аналитиков (хотя было и меньшинство) в конце XIX века примерно также видело и будущую войну. как должно быть более кровопролитное (население и армии чисто физически выросли), но столь же скоротечное событие (франко-прусская длилась 194 дня, австро-прусская - 40 дней, а война 1859 - 63 дня). Кстати, было бы интересно подсчитать ежедневный убой солдат действующих армий в этих войнах. В войне Франции и Сардинии против Австрии ежедневно гибло по 142 человека, в австро-прусской - по 2700 человек, во франко-прусской - 979 человек. Если считать потери всех армий в годы первой мировой в 10 млн. солдат, то за 1598 дней войны ежедневно гибло по 6258 человек, что в разы превышает потери в войнах XIX века. Плюс продолжительность. По сути дела, воюющие стороны XIX века после нескольких первых сражений просчитывали последствия, и та сторона, которая была ближе к поражению, начинала переговоры, а другая с готовностью шла на них (в случае войны 1866 года у обеих сторон было туго с финансами, что отчасти объясняет ее скоротечность). Я думаю, в первой мировой (где возобновилась британская стратегия времен наполеоновских войн - отделенная проливами от Европы Великобритания могла воевать десятилетиями (1793-1815)) сыграло роль определенное упрямство политиков. Иначе (если бы у правящих элит европейских империй, включая Россию, была хоть капля инстинкта самосохранения) уже к концу 1914 года надо было начинать мирные переговоры по достигнутому к декабрю статус-кво: Россия получает Галицию, Германия - Люксембург и Бельгию с Конго, Япония - Циндао. Франция и Великобритания делят Того, Франция получает еще и часть Камеруна, отданного Германии в 1911, а Австралия довольствуется германской Новой Гвинеей.

 Отправлено: 01.03.13 09:05. Заголовок: Кстати, изначальная ..

Кстати, изначальная якобы "цель" России в войне - защитить Сербию - также достигнута, поскольку к концу 1914 года австрийская армия не смогла перейти сербские и черногорские границы.

Потери действующей армии России в этом варианте не превышают 91 тысячу погибшими (и 372 тысячи пленными). Опять, кстати, обратите внимание на манеру "православного воинства" воевать: на 1 погибшего 4 пленных. У безбожников из РККА получалось куда лучше. В тяжелейший период первых пяти месяцев ВОВ из общих безвозвратных потерь в 2842 тысячи человек (Людские потери СССР в ВОВ. СПб.,1995) 26% погибших и 74% пленных - т.е. 1 погибший на 3 пленных. А за всю войну: в первой мировой 2,5 млн. погибших на 5,1 млн. пленных, в ВОВ 7 млн. погибших (да, именно эту цифру Сталин в свое время называл) на 5 млн. пленных. Да, за безбожный режим сражались и умирали куда охотнее, чем за божный. Впрочем, достаточно посмотреть на современных православных. Я не могу представить, чтобы кто-нибудь из них пойдет рисковать своей драгоценной "богоданной" жизнью. У них же душа, не-не, их нельзя подвергать риску быть убитыми, они, как редкий зверек, должны быть под охраной. Так что у православных власовцев были предшественники еще в 1914.

Кстати, а на чьей стороне был православный боженька в первой мировой? Ремарк задавался таким же вопросом относительно католического боженьки.
Я тут не так давно спрашивал мусульманина: что ж это аллах ваш так оплошал в первую мировую - не мог победу предопределить Великому Османскому Государству (так оно называлось официально)? Знаете, что он мне ответил? Никогда не догадаетесь!!! "То былы нэвэрние". Ага! А кто ж тогда вэрний?
Вот так верующие и рассуждают: сначала активно уверяют нас, что если упадет с полки стеклянная банка, их боженька ее сохранит. обязательно сохранит! а когда банка падает и разбивается, скромно отмолчавшись первое время, начинают гундеть (хороший неологизм! черт подери!), что это боженька ее и разбил, а что он гарантировал ее целостность, они никогда не говорили. Шизофрения это называется.

 Отправлено: 07.03.13 18:25. Заголовок: А идеологическое обе..

А идеологическое обеспечение?

Оно было, откровенно говоря, дерьмовым (причем со всех сторон, ведь французы-англичане-американцы победили не за счет "верных лозунгов", а за счет материально-технической базы сравнительно с немецкой; так материализм в очередной раз одержал победу над идеализмом). Большая часть призывов. приказов, листовок, плакатов и проч. творчества русских пропагандистов апеллировало к православным чувствам. Получалось полное дерьмо. Неверующие откровенно глумились над такой постановкой вопроса, верующие - ужасались самой мысли, что православный бог желает уничтожения такого количества людей, причем совершенно бессмысленно.

В гашековском романе мастерски воспроизведена та муть, которую создатели называли идейным вдохновительством ведения военных действий:

цитата:

СОН КАДЕТА БИГЛЕРА ПЕРЕД ПРИЕЗДОМ В БУДАПЕШТ Он -- майор, на груди у него signum laudis / Знак отличия (лат.)/ и железный крест. Он едет инспектировать участок вверенной ему бригады. Но не может уяснить себе, каким образом он, кому подчинена целая бригада, все еще остается в чине майора. Он подозревает, что ему был присвоен чин генерал-майора, но "генерал" затерялся в бумагах на полевой почте. В душе он смеялся над капитаном Сагнером, который тогда, в поезде, грозился послать его резать проволочные заграждения. Впрочем, капитан Сагнер вместе с поручиком Лукашем уже давно, согласно его -- Биглера предложению, были переведены в другой полк, в другую дивизию, в другой армейский корпус. Кто-то ему даже рассказывал, что оба они, удирая от врага, позорно погибли в каких-то болотах. Когда он ехал в автомобиле на позиции для инспектирования участка своей бригады, для него все было ясно. Собственно, он послан генеральным штабом армии. Мимо идут солдаты и поют песню, которую он читал в сборнике австрийских песен "Es gilt" /"Дело идет о том" (нем.)/: Halt euch brav, ihr tapf'ren Bruder, werft den Feind nur herzhaft nieder? last des Kaisers Fahne weh'n...i / Держитесь стойко, храбрецы, врага разите, удальцы, стяг императорский развейте... (нем.)/ Пейзаж напоминает иллюстрации из "Wiener Illustrierte Zeitung" / "Венская иллюстрированная газета" (нем.)/. На правой стороне у амбара разместилась артиллерия. Она обстреливает неприятельские окопы, расположенные у шоссе, по которому он едет в автомобиле. Слева стоит дом, из которого стреляют, в то время как неприятель пытается ружейными прикладами вышибить двери. Возле шоссе горит вражеский аэроплан. Вдали виднеются кавалерия и пылающие деревни. Дальше, на небольшой возвышенности, расположены окопы маршевого батальона, откуда ведется пулеметный огонь. Вдоль шоссе тянутся окопы неприятеля. Шофер ведет машину по шоссе в сторону неприятеля. Генерал орет в трубку шоферу: -- Не видишь, что ли, куда едем? Там неприятель. Но шофер спокойно отвечает: -- Господин генерал, это единственная приличная дорога. И в хорошем состоянии. На соседних дорогах шины не выдержат. Чем ближе к позициям врага, тем сильнее огонь. Снаряды рвутся над кюветами по обеим сторонам сливовой аллеи. Но шофер спокойно передает в трубку: -- Это отличное шоссе, господин генерал! Едешь как по маслу. Если мы уклонимся в сторону, в поле, у нас лопнет шина... Посмотрите, господин генерал! -- снова кричит шофер.-- Это шоссе так хорошо построено, что даже тридцатисполовинойсантиметровые мортиры нам ничего не сделают. Шоссе словно гумно. А на этих каменистых проселочных дорогах у нас бы лопнули шины. Вернуться обратно мы также не можем, господин генерал! "Дз-дз-дз-дзум!" -- слышит Биглер, и автомобиль делает огромный скачок. -- Не говорил ли я вам, господин генерал,-- орет шофер в трубку,-- что шоссе чертовски хорошо построено. Вот сейчас совсем рядом разорвалась тридцативосьмисантиметровка, а ямы никакой, шоссе как гумно. Но стоит заехать в поле -- и шинам конец. Теперь по нас стреляют с расстояния четырех километров. -- Куда мы едем? -- Это будет видно,-- отвечал шофер,-- пока шоссе такое, я за все ручаюсь. Рывок! Страшный полет, и машина останавливается. -- Господин генерал,-- кричит шофер,-- есть у вас карта генерального штаба? Генерал Биглер зажигает электрический фонарик и видит, что у него на коленях лежит карта генерального штаба. Но это морская карта гельголандского побережья 1864 года, времен войны Пруссии и Австрии с Данией за Шлезвиг. -- Здесь перекресток,-- говорит шофер,-- обе дороги ведут к вражеским позициям. Однако для меня важно только одно -- хорошее шоссе, чтобы не пострадали шины, господин генерал... Я отвечаю за штабной автомобиль... Вдруг удар, оглушительный удар, и звезды становятся большими, как колеса. Млечный Путь густой, словно сливки. Он -- Биглер -- возносится во вселенную на одном сиденье с шофером. Все остальное обрезано, как ножницами. От автомобиля остался только боевой атакующий передок. -- Ваше счастье,-- говорит шофер,-- что вы мне через плечо показывали карту. Вы перелетели ко мне, остальное взорвалось. Это была сорокадвухсантиметровка. Я это предчувствовал. Раз перекресток, то шоссе ни черта не стоит. После тридцативосьмисантиметровки могла быть только сорокадвухсантиметровка. Ведь других пока не производят, господин генерал. -- Куда вы правите? -- Летим на небо, господин генерал, нам необходимо сторониться комет. Они пострашнее сорокадвухсантиметровок. -- Теперь под нами Марс,-- сообщает шофер после долгой паузы. Биглер снова почувствовал себя вполне спокойным. -- Вы знаете историю битвы народов под Лейпцигом? -- спрашивает он.-- Фельдмаршал князь Шварценберг четырнадцатого октября тысяча восемьсот тринадцатого года шел на Либертковице, шестнадцатого октября произошло сражение за Линденау, бой генерала Мервельдта. Австрийские войска заняли Вахав, а когда девятнадцатого октября пал Лейпциг... -- Господин генерал,-- вдруг перебил его шофер,-- мы у врат небесных, вылезайте, господин генерал. Мы не можем проехать через небесные врата, здесь давка. Куда ни глянь -- одни войска. -- Задавите кого-нибудь,-- кричит он шоферу,-- сразу посторонятся! И, высунувшись из автомобиля, генерал Биглер орет: -- Achtung, sie Schweinbande! / Берегитесь, свиньи! (нем.)/ Вот скоты, видят генерала и не подумают сделать равнение направо! Шофер его успокаивает:. -- Это им нелегко, господин генерал: у большинства оторваны головы. Генерал Биглер только теперь замечает, что толпа состоит из инвалидов, лишившихся на войне отдельных частей тела: головы, руки, ноги. Однако недостающее они носят с собой в рюкзаке. У какого-то праведного артиллериста, толкавшегося у небесных врат в разорванной шинели, в мешке был сложен весь его живот с нижними конечностями. Из мешка какого-то праведного ополченца на генерала Биглера любовалась половина задницы, которую ополченец потерял под Львовом. -- Таков порядок,-- опять поясняет шофер, проезжая сквозь густую толпу,-- вероятно, они должны пройти высшую небесную комиссию. В небесные врата пропускают только по паролю, который генерал Биглер тут же вспомнил: "Fur Gott und Kaiser" / За бога и императора (нем.)/. Автомобиль въезжает в рай. -- Господин генерал,-- обращается к Биглеру офицер-ангел с крыльями. когда они проезжают мимо казармы для рекрутов-ангелов,-- вы должны явиться в ставку главнокомандующего. Миновали учебный плац, кишевший рекрутами-ангелами, которых учили кричать "аллилуйя". Проехали мимо группы солдат, где рыжий капрал-ангел муштровал растяпу рекрута-ангела в полной форме, бил его кулаком в живот и орал: "Шире раскрывай глотку, грязная вифлеемская свинья. Разве так кричат "аллилуйя"? Словно кнедлик застрял у тебя во рту. Хотел бы я знать, какой осел впустил тебя, скотину, сюда в рай? Попробуй еще раз..." -- "Гла-гли-гля!" -- "Ты что, бестия, и в раю у нас будешь гнусить? Еще раз попробуй, ты, кедр ливанский!" Поехали дальше, но еще долго был слышен рев напуганного гнусавого ангела-рекрута: "Гла-гли-глу-гля" и крик ангела-капрала: "А-ли-лу-и-я-а-и лу-и-я, корова ты иорданская!" Потом они увидели величественное сияние над большим зданием, вроде Мариинских казарм в Чешских Будейовицах, а над зданием -- два аэроплана, один слева, другой справа; между ними, посредине, натянуто громадное полотно с колоссальной надписью: К. U. K. GOTTES HAUPTQUARTIER /Императорская и королевская штаб-квартира бога (нем.)/ Два ангела в форме полевой жандармерии высаживают генерала Биглера из автомобиля, берут его за шиворот и отводят наверх, на второй этаж. -- Ведите себя прилично перед господом богом,-- говорят они ему у дверей и вталкивают внутрь. Посреди комнаты, на стенах которой висят портреты Франца-Иосифа и Вильгельма, наследника престола Карла-Франца-Иосифа, генерала Виктора Данкеля, эрцгерцога Фридриха и начальника генерального штаба Конрада фон Гетцендорфа, стоит господь бог. -- Кадет Биглер,-- строго спрашивает бог,-- вы меня узнаете? Я бывший капитан Сагнер из одиннадцатой маршевой роты. Биглер оцепенел. -- Кадет Биглер,-- возглашает опять господь бог,-- по какому праву вы присвоили себе титул генерал-майора? По какому праву вы, кадет Биглер, разъезжали в штабном автомобиле по шоссе между вражескими позициями? -- Осмелюсь доложить... -- Молчать, кадет Биглер, когда с вами разговаривает бог. -- Осмелюсь доложить,-- еще раз, заикаясь, начинает Биглер. -- Так вы не изволите замолчать? -- кричит на него бог, открывает дверь и зовет: -- Два ангела, сюда! В помещение входят два ангела с ружьями через левое крыло. Биглер узнает в них Матушича и Батцера. Уста господа бога вещают: -- Бросьте его в сортир! Кадет Биглер проваливается куда-то, откуда несет страшной вонью.

 Отправлено: 07.03.13 19:14. Заголовок: Можно было попробова..

Можно было попробовать неначать... Или организовать сериею мелких несвязаных войн не перерастающих в мировую -- ну не привела же итальяно-греческая ни к каким глобальным последствиям? Но остановиться? Как? Ни пяди немецкой территории в европе не занято -- им не с руки. БИ не горячо не жарко, подгрызает германские колонии. Французы удержали Париж и чувствуют, что теперь удержатся. РИ -- посыпалась, некоторые этого не видят и не замечают, но на острове это прекрасно понимают. Мнение АВИ никому не интересно. Тут по просто некому останавливаться. Ну, точнее, те кто могли бы у них полностью отсутсвует мотивация, да и условия будут выдвигаться заведомо неприемлимые (хотя возможно и менее жуткие чем оказались в реальной истории).

США, кстати, тоже незаинетересованы в быстром прекращении заваруши в старом свете и готовы неким образом оплачивать продолжения банкета.

 Отправлено: 08.03.13 07:08. Заголовок: Отчасти Вы правы: в ..

Отчасти Вы правы: в приводимых мной в качестве примера войнах XIX века все-таки был достигнут определенный результат: Франция разгромлена в 1870, а Австрия - в 1866. Здесь же (не считая "обиженной" Бельгии и обстриженной Австро-Венгрии - ничья). Значит, будут усиленно готовиться к следующей войне (правда, чему удивляться? - после 1870 так и было, и никого это не пугало).

В общем, каким-то дурным фатализмом тянет от ПМВ. Воевали будто с марсианами - настолько все оказалось непредсказуемо.