TRUEHISTORY

Автор

Сообщение

ВЛАДИМИР-III

постоянный участник

Пост N: 4235
Зарегистрирован: 30.01.07
Откуда: Россия, СПб
Рейтинг: 4

Отправлено: 20.10.12 15:48. Заголовок: Современная немецкая фантастика

цитата:

Трудолюбие и усидчивость немецких писателей заслуживает всяческого уважения

С чего начать разговор о немецкой фантастике?

В принципе, немцы – народ с воображением. Сейчас об этом странно слышать, но в прошлом они считались непрактичными фантазёрами, витающими в облаках. Ещё во времена Гёте и Шиллера немец считался благодушным чудаком, опасным в ярости, но отходчивым, любителем хорошо покушать и всласть посплетничать, хитрецом и выдумщиком. Смешной и нелепый, он веселил всю Европу, пока железный прусский порядок не скрепил «Германию княжеств» в единое целое и не сделал из неё ту бронированную черепаху, которую мы все знаем и боимся.

Что касается фантастики, то она в высшей степени созвучна сумрачному германскому гению. Достаточно открыть томик Гофмана, чтобы понять: жанр фэнтези родился не в туманном Альбионе, а именно в Германии.

С научной фантастикой дело обстояло хуже. Немцы предпочитали двигать прогресс вперёд, а вот мечтать о нём как-то забывали. В результате они, как крыловский муравей, протрудились всё то время, когда надо было петь. И немецких песен о наступающей эпохе НТР так и не случилось. У французов был Жюль Верн, у англичан – Уэллс. У немцев в начале XX-го века был такой дедушка Курт Ласвиц, вроде нашего Беляева. Сейчас существует премия Ласвица (к примеру, ее получил знаменитый сейчас Андреас Эшбах за свою книгу «Видео Иисус»). А самого фантаста уже почти никто и не помнит.

Что дальше? Дальше, как мы помним, был фашизм. После которого немцы вообще зареклись думать о чём-то таком. После Освенцима ещё писались стихи, а вот фантастические романы – нет.

Кого из немцев вспомнит русскоязычный любитель жанра? Были какие-то совершенно не запоминающиеся имена авторов из ГДР – впрочем, поляки писали лучше, и у них был Лем. Но и Западная Германия не блистала. С очень большим трудом можно вспомнить некоего Герберта Франке. Он писал вполне добротные рассказики в жанре сайенс фикшен, классическая антиутопия «Игрек минус» и так далее. Тексты его, правда, поражали какой-то суконной унылостью, «западным» авторам, вообще говоря, не свойственной. На фоне Шекли или даже Азимова (тоже не блиставшего красотами слога) Франке вызывал тяжёлое недоумение: они там что, совсем писать разучились?

Впрочем, это история. А что можно почитать сейчас из немецких фантастов?

* * *

Самый известный автор в Германии, чемпион рынка, «немецкий Стивен Кинг» — это, конечно, Вольфганг Хольбайн. Более 200 книг (что кажется невероятным), совокупный тираж перевалил за 35 миллионов экземпляров. Король жанра, чего уж там.

Если попытаться точно обозначить жанр, в котором пишет Хольбайн, назвать его можно просто «развлекательным».

Первая ставшая известной книга была написана совместно с женой Хайке в 1982 году — Märchenmond (Сказочная луна). Сюжет несложен: мальчик стремится спасти сестренку, которая лежит в коме, и вслед за волшебником проникает в сказочную страну. Там переживает массу неприятностей, справляется с опасностями, сражается с классическим злым властелином, в итоге все кончается хорошо. Есть ли что-нибудь специфически авторское или специфически национальное в книге? Сказать трудно. Хольбайн не стесняясь использует аллюзии на классику: так, замок злого властелина называется «Моргон» (фонетическая ассоциация вполне прозрачна). Волшебник, представлясь мальчику, говорит, что его можно назвать Гэндальфом или Мерлином — в принципе, это все равно. Образы героев довольно плоские и малореальные. Ким, главный герой, скорее напоминает не реального подростка, а «подростка-в-его-собственном-воображении» — непонятно, почему и каким образом ставшего смелым воином. Мама — мягкая, добрая, всегда готова прийти на помощь. Отец — суровый и сдержанный, но иногда может поговорить с сыном на интересные темы. И так далее.

Тем не менее, книга, что называется, прогремела — стала национальным, а потом и международным бестселлером, завоевала несколько престижных премий.

И в дальнейшем Хольбайн много писал для детей и подростков. Это и продолжение «Сказочной луны» — «Долина драконов», серия из пяти детских книг. И опять же серия — «Операция «Наутилус», на этот раз связанная с морскими приключениями. И другие вещи. Но и взрослую литературу Хольбайн не обделил вниманием. Трудно назвать фантастический жанр, в котором он бы не отметился.

Космический боевик? — серия про Черити, начиная с книги «Лучшая женщина космических вооруженных сил». Сказки, детская фэнтези? — уже упомянутые серии «Сказочная луна» и «Драконья долина». Исторический детектив? — «Гор». Триллер? — «Евангелие от Павла», «Инквизитор», «Кровь тамплиеров». Космическая фантастика? — серия «Звездный корабль «Приключение» (Sternenschiff Abenteuer), под псевдонимом Холльбург. «Чистая» фэнтези — «Белый рыцарь», «Ночь драконов», «Салемский колдун». Космическая опера — «Повелители космоса» (Spacelords). Несколько серий книг по фильмам (то есть написанных по сюжету фильмов уже после выхода последних) — «Пираты Карибского моря», «Индиана Джонс», Хольбайн даже умудрился написать несколько книжек по фильмам вроде «Барби в Африке», «Барби и фитнесс-клуб». Хоррор? — «Вампир»; «Путешествие в страну ужаса» (Kreuzfahrt. Eine Reise in den Horror). И так далее, и тому подобное.

К сожалению, качество книг не выигрывает от того, что растет их количество.

Рассмотрим один из романов Хольбайна, триллер «Кровь тамплиеров» (Das Blut der Templer), это одна из немногих его книг, переведенных на русский язык.

Книга, безусловно, увлекательная. Но увы, лишена и тени достоверности, автору просто не веришь, и непонятно, зачем он употребляет названия хорошо известных рыцарских орденов и священных предметов — удобнее было бы вместо них придумать еще не заюзанные. Так, собственно, тамплиеры у него — малоуязвимые вечноживущие богатыри, которые поставили целью своей жизни охранять святой Грааль от другого якобы рыцарского ордена. Неуязвимость всех этих рыцарей объясняется набившей оскомину легендой о соитии Христа с Марией Магдаленой, от которого осталось вот такое потомство. Немецкий Дэн Браун? — возможно, только труба пониже и дым пожиже.

Наверное, чтобы наслаждаться этой книгой, желательно не знать о мировой истории, о реальных тамплиерах, о христианстве совсем ничего. И с литературной стороны книга совершенно безлика — красавица Лукреция, одержимая жаждой власти, Роберт, честный служака, Давид, главный герой — стандартный юноша, то вспоминающий о своей избранности и необходимости спасать мир, то мечтающий только о спокойной жизни с подругой. Эта самая подруга, разумеется, красивая и стройная «современная девушка», которая внезапно обнаруживает качества настоящего воина, «за это и многое другое он ее и любил».

Автор кое-где откровенно халтурит. Скажем, трудно ли, живя в Германии, увидеть обряд католического крещения? Совершенно нетрудно — ближайшая церковь всегда в нескольких шагах от дома. Но книга начинается описанием обряда крещения ребенка, таким же далеким от реальности, как если бы автор описывал обычаи давно вымершего африканского племени.

Однако так или иначе, а Вольфганг Хольбайн остается одним из самых читаемых немецких авторов.

Трудолюбие и усидчивость которого заслуживает всяческого уважения.

* * *

Гораздо более интересным представляется мне творчество Андреаса Эшбаха («Звезда Кельвина», «Триллион евро», «Проект Марс», «Видео Иисус» — по этой книге был снят фильм).

Основной жанр Эшбаха — научная фантастика. Писатель получил техническое образование — изучал аэродинамику, работал программистом.

Его роман «Видео Иисус» - да, да, опять на ту же тему! - стал международным бестселлером.

Сюжет романа заключается в том, что главный герой Стивен Фокс, во время археологических раскопок в Израиле находит в двухтысячелетней могиле инструкцию по пользованию видеокамерой, которая должна поступить в продажу только через несколько лет. Далее за таинственной видеокассетой охотятся почтенные археологи, секретные службы, представители Ватикана, медиамагнат...

В сюжете романа появляются хронологические вехи из жизни Иисуса Христа, описание документального фильма о Богочеловеке и артефактов из времен Иисуса, сведения об археологических раскопках в Израиле, кумранские свитки, латинский средневековый трактат о таинственном зеркале, отражающем только лик Спасителя, история францисканского монастыря в пустыне Негев и т.д. Здесь мы имеем дело с добротной сайенс фикшн — автор не упускает случая ознакомить читателей с техническими подробностями тех или иных дисциплин.

В книге выдержаны каноны развлекательной литературы, рассчитанной как для массового, так и для интеллектуального читателя. Роман совмещает в себе признаки научно-фантастического, авантюрно-приключенческого, детективного произведения с элементами альтернативной истории. В художественную ткань книги искусно вплетены многочисленные научные и околонаучные рассуждения о пространственно-временных вывихах.

Но главное, пожалуй — это попытка серьезного осмысления Бога, отношений с ним.

Европа — это не примитивное однородное образование. В европейском духовном пространстве есть множество различных течений. По-прежнему, одна из самых серьезных и влиятельных духовных сил — это церковь, в первую очередь, католическая, христианство. Именно исследованием этого течения занимается Эшбах.

Стивен Фокс поначалу мечтает стяжать лавры победителя и доказать, что в действительности Иисуса не было:

... ведь это центральная фигура для христианства, самой многочисленной религии мира. Если Иисус никогда не жил, то это означает, что кто-то придумал его образ. Что это некая искусственная фигура. Как Супермен. Или, если уж на то пошло, как Микки-Маус!

Один из верующих героев романа, узнавший об охоте за кассетой, пытается убедить себя в том, что это сам Бог дал возможность «снять на видео Спасителя, чтобы укрепить Его церковь и вернуть людей к вере». Но вслед за этой утешительной мыслью приходит другая: видеозапись достанется медиамагнату Джону Кауну, использующему ее в меркантильных целях как мировую сенсацию, которую можно дорого продать:

Слова Господа он будет передавать в промежутках между самыми дорогими рекламными блоками всех времен. И зрители будут терпеть бесконечную трескотню о прохладительных напитках, чистящих средствах, автомобильных шинах, гигиенических прокладках и жевательной резинке ради того, чтобы увидеть лик Спасителя. И Иисус опять будет распят на Голгофе коммерции — снова и снова: сперва в субботний вечер, в самое лучшее время, потом в дневные часы и, наконец, в детские, когда показывают рекламу кукол Барби и Кена.

Как замечает главный герой, «его собственные родители и по сей день изображают набожных людей, насколько это принято в обществе, на самом же деле ведут жизнь, на которой никак не сказывается учение религии, к которой они принадлежат. Быть хорошим христианином означает ходить в церковь на Рождество и жертвовать на благие дела, если некуда деваться, но и то лишь столько, чтобы не злить соседей. И лишь в редкие моменты они становились по-настоящему набожными. Как правило, в критических ситуациях... Религия для его родителей, да и вообще для всех людей, которых он знал, была чем-то вроде зонтика. В хорошую погоду о зонтике вообще не думаешь. И вспоминаешь о нем, только когда начинается дождь. Но верить по-настоящему — не верил никто, кого он знал».

Когда же Стивен Фокс понял суть своей проблемы — проблемы гносеологического характера, связанного с актом Откровения, то пережил настоящее потрясение:

Представление, что Иисус, о котором говорится в церквах, на уроках богословия, в Священном Писании и в молитвах, мог на самом деле никогда не существовать, что все они попали под влияние мифа, что этот Иисус на самом деле был не более реален, чем рождественский Дед Мороз, якобы приносящий детям подарки, — показалось ему чистой издевкой.

С этого момента для героя начинается долгий процесс очищения от скверны потребительского общества и выстраивания принципиально новой модели мироздания, в котором Христос и его учение, перестав быть «зонтиком», занимают центральное место.

И это при том, что Стивен Фокс не становится фанатиком.

Правда, ощущается, что собственно от церкви автор далек — здесь все тоже не так просто, как представлено в романе. Хотя безусловно — в этом что-то есть.

Сейчас Андреас Эшбах входит в первую мировую десятку создателей триллеров. Его произведения переведены на многие языки.

* * *

В целом в немецкой фантастике имеет место тяготение скорее в сторону фэнтези. Впрочем, скорее всего, это общемировая тенденция — эпоха чистой сайенс фикшн практически прошла. Встречается триллер или же в чистом виде фэнтези — магия, магические существа, волшебники, вампиры. Можно назвать такие имена немцев-авторов фэнтези (кроме уже упомянутого Хольбайна и тех, кто будет упоминаться далее) как Франк Рейфельд, Маркус Хайтц, Бернард Хеннен (преимущественно эльфы, орки и прочая толкинистика), Лена Фалькенхаген, Моника Фельтен, Миха Панси, Уши Циш, Зузанне Гердом, Нельга Глезенер, Ральф Изау, Йорг Кестнер (мистика; не путать с Эрихом Кестнером), Гвидо Крайн и другие.

Словом, процесс идет, книги пишутся и выпускаются. Немногие из них приобретают международную известность, но тем не менее, можно уверенно сказать, что немецкая фантастика существует.

Говоря о ней, невозможно не упомянуть авторов, пишущих для детей и подростков. Мы назвали бы это скорее сказками, чем собственно фэнтези, но в сущности, разница невелика. Литература для детей и подростков пользуется в Германии относительно большим спросом (собственно, подростки и молодежь ведь и являются основным потребителем фантастического жанра, особенно фэнтези). И среди таких авторов нельзя не вспомнить по крайней мере двух всемирно известных. Это Михаэль Энде, в особенности прославившийся «Бесконечной историей». Немецкие дети особенно любят его книги о Джиме Пуговке — это истории даже для самых маленьких.

Можно назвать также Отфрида Пройслера («Маленькая ведьма», «Маленькое привидение») и Джеймса Крюса («Тим Талер или проданный смех», «Мой прадедушка, герои и я» и многое другое). Эти сказочники, впрочем, принадлежат уже истории.

И конечно же, из самых современных — Корнелия Функе, которую «Таймс» назвал «самой влиятельной немкой в мире». Такая деталь — прежде чем стать писателем, Корнелия Функе была социальным работником и занималась проблемами детей-инвалидов. Ее книги — «Король воров», «Чернильное сердце», «Чернильная кровь» и другие — приобрели бешеную популярность в Германии и всемирную известность. Их действительно стоит читать.

Занимается ли немецкая фантастика, подобно русской, острыми проблемами современности и поисками некоего пути спасения человечества? Скажем откровенно — скорее нет, чем да. Это развлекательный жанр, отчасти воспитательный, отчасти, можно сказать, философский. Но поиска социальной истины в книгах немецких писателей почти не встретишь (исключением являлся упомянутый в самом начале Франке, отчасти — Эшбах).

Как и везде, общий фон довольно скуден. Но на этом фоне встречаются книги, которые стоит знать и читать.

http://www.apn.ru/opinions/article18818.htm

Ответов - 2 [только новые]

ВЛАДИМИР-III

постоянный участник

Пост N: 4236
Зарегистрирован: 30.01.07
Откуда: Россия, СПб
Рейтинг: 4

Отправлено: 20.10.12 15:50. Заголовок: А вот несколько иная..

А вот несколько иная т.з.:

цитата:

ДАС ИСТ ФАНТАСТИШ! (НЕМЕЦКАЯ ФАНТАСТИКА: МЫСЛИ СВОЕВРЕМЕННЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ)

Григорий Панченко

В отличие от фэнтези, которая по-прежнему широко издается и пользуется популярностью, научная фантастика в нынешней Германии находится в состоянии затяжного кризиса. (Франц Роттенштайнер, «Phantastikstrasse», «Если», 2004, №6)

Что мы вообще знаем о немецкой фантастике? «Мы» — это все вместе: писатели-фантасты, литературоведы, критики… издатели… массовый читатель, наконец?

Вопрос не праздный. Рядовые потребители из немецких фантастов вспомнят, наверно, лишь Герберта Франке: скорее именно вспомнят, чем смогут назвать какое-либо конкретное произведение. И немудрено: переводы этого автора публиковались у нас очень редко, на нынешних прилавках его не встретишь. Нам, правда, успели обьяснить, что Франке — единственный из ныне живущих немцев, добившихся в фантастике международного признания. Ну, какое-то время это действительно было так, но теперь за пределами ФРГ понемногу становятся известны и другие немецкие фантасты. Сумеют ли наши любители жанра их назвать? Ведь книга Андреаса Эшбаха «Видео Иисуса», ставшая пусть и локальной, но все-таки международной сенсацией, у нас не переводилась, снятый по ней двухсерийный фильм до русскоязычного зрителя тоже не дошел; о прочих его шедеврах («Квест», например, или «Звезда Кельвина», не говоря уж о находящихся именно сейчас в фокусе европейского внимания книгах «Триллион евро» или «Проект „Марс»») речь тем более не идет. Фильм писателя-режиссера Райнера Эрлера «Плоть» у нас как-то мелькнул в годы перестройки (лет на десять позже, чем его увидели не только немцы, но и американцы) — а вот одноименный роман внимания переводчиков и издателей не привлек. Может, и поделом ему, тем более что фильм о преступной торговле человеческими органами вместе с созданной по его сценарию книгой — да, именно в такой последовательности Эрлер работал! — фантастикой был в момент его создания, но не сейчас. Однако у Эрлера ведь таких фильмороманов полным-полно — и с некоторыми из них наш зрителечитатель фантастики, даже взыскательный, ознакомился бы с удовольствием. Скажем, со «Сладкой катастрофой», фантастичность которой отнюдь не утратилась с годами.

Вообще, из германской кинофантастики мы знаем, кажется, только бегущую Лолу (кстати: случайность ли, что режиссер ее Томас Тыклер принадлежит к той самой «баварской школе», у истоков которой стоит Эрлер?). Правда, реализованных современных проектов тут не в пример меньше, чем в Голливуде — но со сценариями и литературной первоосновой дело обстоит приличней. Например, любопытная ситуация сложилась с фильмом «Маленький вампир», он же, в нашем прокате, «Вампиреныш». Голливудская экранизация Ули Эделя от 2002 г. не просто собрала приличную кассу, но и запомнилась совершенно нестандартным подходом ко вроде бы избитой до кровавых синяков теме. Но вот о причине этой «нестандартности», то есть о немецком литературно-иллюстративном первоисточнике (Анжела Зоммер-Боденбург и Амелия Гляйке образовали тут столь же неразрывный «тандем», как, допустим, Я. Гашек и Й. Лада — при сотворении образа бравого солдата Швейка) , наши зрители и слыхом не слыхивали. О читателях же тем более речи нет!

Кого еще вспомнят читатели? Вольфганга Хольбайна (или, по нашей традиции, «Гольбейна»?)? Фамилия его, может быть, чуть-чуть и на слуху — а вот книги… Ну, название двух из них в статье Роттенштайнера приведено — и вряд ли наш рядовой потребитель знает что-либо кроме этой пары названий. А ведь только в издательских планах на 2004/2005 год фигурируют десятка четыре его «сольных» работ (считая переиздания, конечно). Да вдобавок еще — соавторские книги, с женой Хейнке (теперь, став звездой, Вольфганг все больше пишет один, но начинали они вместе!) и с коллегами по цеху: Бернардом Хенненом (три их совместных романа, образующих мини-цикл «Грифоний год», сейчас издаются в рамках одного «утолщенного» тома) и с Карлом-Ульрихом Бургдорфом (недавним плодом этого сотрудничества стал «Остров звездного зверя», по жанру — боевиковая технофэнтези, а по направлению — книга-игра, не очень привившаяся у нас разновидность творчества).

Может быть, образованные читатели вспомнят еще Курда Лассвица. Но скорее уж как «чтение прадедушек».

Все? Пожалуй, все. Во всяком случае — из классической фантастики. У нее ведь есть свой мэйнстрим, и туда не очень-то входят произведения, скажем, «на грани» литературной сказки или этакой вот чертовщинки. Во всяком случае, для нас. А для немцев — чуть ли не совсем наоборот.

Впрочем, наша критика и издательская практика уже четко определились с мнением: мэйнстрим немецкой фантастики узок, популярность ее самых «раскрученных» авторов определяется прежде всего не оригинальностью их мыслей и стиля, а ориентацией на малотребовательные читательские круги. И вообще эта популярность большей частью локальна.

Не считаю это мнение верным. Но для него, бесспорно, есть очень веские основания. Какие именно?

Так сразу и не ответишь. Ответа этого мы не найдем даже в той самой статье австрийского критика «Phantastikstrasse», с цитаты из которой начинается наше исследование. Хотя в любом случае, эта статья и «целевой» номер «Если», где она была опубликована, дают о немецкой фантастике самую полную информацию, что была опубликована у нас за последние годы. И если сейчас нам придется спорить с позицией Франца Роттенштайнера (придется!) — все же для начала признаем его высокий профессионализм.

####

...Как ни странно, проблемы немецкого «мэйнстрима фантастики» (хоть SF, хоть фэнтези) в ряде случаев остаются незамечеными и самими немцами. Очень характерен эпизод, случившийся при попытке пригласить на «Звездный Мост-2004» представителей литературного семинара при Ганноверском университете: в несколько раз менее мощного, чем харьковский или киевский КЛФ, — зато с платным входом. В ответ на это приглашение — где содержалась информация о вступительных взносах, а также была фраза, что «по европейским стандартам эта сумма чрезвычайно мала», вскоре пришел официальный ответ, суть которого сводилась к тому, что «...Вы правильно указали что, по германским меркам, сумма выплат очень невелика: она едва ли покроет даже наши расходы на поездку. Однако, если нам будет доплачено еще примерно столько же, мы сможем откомандировать на ваш конвент дипломированного и остепененного филолога-языковеда, который в доступной форме растолкует вам, дикарям, что такое фантастика». Ну, именно слово «дикари» там, положим, отсутствовало — но смысл был именно такой…

Чувствуется: эти университетские специалисты очень высокого мнения о немецкой фантастике. Настолько высокого, что у них не возникло никаких сомнений: на варварский Восток их могут приглашать только в виде очень-очень почетных гостей. А ведь вполне можно бы и знать, что, пусть на самом деле улица немецкой фантастики далеко не столь узка, как представляется австрийскому критику, с нынешним российским проспектом она не сопоставима.

Но с чем она все-таки сопоставима — и по набору авторов, и по количеству ежегодно выпускаемых книг, и, в какой-то степени, по их направленности?

Как ни парадоксально — с... нашей фантастикой. Такой, как она была в самые недавние из кризисных лет, незадолго до «бума» 1996 г. Конечно, налицо масса поправок с учетом общеевропейских норм (о них — чуть ниже), но и сходство налицо. Явное предпочтение, которое издатели оказывают громким и полугромким «импортным» именам, в первую очередь, конечно, американским — хотя доля англичан, испанцев и голландцев (среди последних есть даже не переводные, а немецкоязычные авторы) повыше, чем в СНГ-шном вале начала 90-х . 1 Нежелание искать собственные таланты — при том, что если немецкий фантаст все-таки попал «в обойму», у него без особых колебаний напечатают даже относительно слабые вещи. Пестрота и непоследовательность издательской политики. Наконец, упор на фэнтези, а не на SF.

Хотя... тут, пожалуй, как раз пришло время поспорить с Роттенштайнером. Действительно ли с сайенс фикшн в Германии (и с немецкой сайенс фикшн как таковой) дела обстоят так плохо? Или это все-таки очень характерный (и очень нам знакомый!) для ряда критиков подход, когда лишь сайенс фикшн негласно считается чем-то «настоящим», поэтому само присутствие на рынке смежных жанров может быть воспринято лишь как признак упадка?

Если сопоставить количество вышедших и заявленных издательствами к выпуску книг — то соотношение окажется гораздо более благоприятным для фикшн, чем у нас. Например, по числу названий издательские планы одного из крупнейших немецких концернов Bastei/Luebbe на 2004-2005 г. почти уравнивают SF и фэнтези: у последней оказывается перевес где-то в 10%. По количеству авторов соотношение тоже небезнадежное: в первом случае — за 40, во втором — за 60. Конечно, прежде всего — преводы с американского, но не только. Допустим, тот же Хольбайн в Bastei/Luebbe-вской сайенс фикшн анонсирует 4 »сольных» тома (правда, в фэнтезийных сериях — аж целых 29, да и все соавторские работы у него здесь). Зато нога Эшбаха на территорию фэнтези никогда не ступала, так что все 7 его книг, заявленных на этот период этой издательской группой, 2 относятся к SF-категориям.

(Отметим в скобках, что деление на категории в Германии не всегда идентично нашему. Та же «сайенс фэнтези» почти без исключений считается одним из SF-жанров; не чуждается SF и «готики». Впрочем, немецкая «готическая фантастика» самых разных направлений, развиваясь у себя дома, сумела дать неожиданные плоды. Нам, привыкшим видеть в ней главным образом заумно-мистическое или низкопробно-душещипательное чтиво, трудно поверить сему факту — но придется. Ведь такое отношение связано прежде всего с тем, что русскоязычный субстрат, обжегшись на этой тематике еще в пору детства жанра, в дальнейшем потреблял только отбросы «готики».

И совсем, СОВСЕМ иная, чем у нас, роль отводится в Германии детско-подростковой фантастике — где, между прочим, очень велика доля писателей европейских вообще и немецких в частности. Но это тоже уж очень особый вопрос, явно требующий особого же рассмотрения.)

У других издательств обычно сходный подход. То есть серии, состоящие только из фэнтезийной литературы, встречаются куда чаще, чем научно-фантастические — но крупные концерны стараются соблюдать баланс. Не говоря уж о том, что, хотя издаваемая в Германии фэнтези, даже «своя», гораздо меньше отличается от общезападных стандартов (характерной для лучших наших авторов размытости оценок почти нет, непривычных сюжетов тоже не густо, а вот классических мечей и магии — с избытком 3), все же хватает и произведений пограничного жанра. Кроме того, ряд писателей регулярно пробует силы в нескольких жанрах одновременно.

Это вообще для немецких фантастов скорее правило, чем исключение. Причем такой подход характерен и для авторов, работающих в малой форме: как раз им-то, в отличие от романистов, присуща и фэнтезийная нестандартность. Скажем, представленный на страницах этого номера Эрик Симон — постоянный участник «твердых» SF-антологий, что и неудивительно при его профессиональной принадлежности к служителям королевы наук, физики. Одна из его наиболее замеченных критикой повестей (или все-таки больших рассказов?) «Триптих (между Землей и Луной)» — не просто «твердая» SF, но и вообще как бы не фантастика, а бытовое описание «ЧП из ближайшего будущего», нарочито подогнанное под многократно обыгранные в литературе и кинематографе реалии. Наверно, так бы воспринимался «Аэропорт» Хейли читателями 1930-х гг. И наряду с этим для Симона характерно погружение в очень странные миры с псевдосредневековым колоритом, лично мне чем-то напоминающие ранние, «пограничные» эксперименты Дяченко. Почти столь же отмеченный немецкой критикой «Охраняемый периметр» (на мой взгляд, лучший из симоновских рассказов) — именно из этой серии. А выполненный в соавторстве с <ПРИМЕЧАНИЕ ДЛЯ «РФ»: ВСТАВИТЬ СОАВТОРА И НАЗВАНИЕ ВЕЩИ, ИДУЩЕЙ В НОМЕР > — скорее из разряда притчевой фантастики. Это, пожалуй, отметим как дополнительную особенность многих немецких авторов: смелое и порой непривычное вторжение притчи во все области творчества. Наиболее умных издателей оно не пугает...

Кстати, о крупных и мелких рыбах немецкого книгоиздания. А заодно об обещанной «пестроте и непоследовательности», характеризующей издательскую политику.

«...Сегодня эту литературу регулярно выпускают лишь три издательства. Прежде всего, это «Heyne», которое всегда лидировало на немецком НФ-рынке, а сегодня почти наполовину сократило свой ассортимент, и «Bastei/Luebbe», а так же издательство «Argument», которое в своей серии «Социальные фантазии», выходящей под издательской маркой «Ariadne», не только переиздает классику жанра <...> но и дает дорогу новым произведениям немецких авторов.

В недавнем прошлом на рынке НФ плодотворно функционировали «Goldmann», «Knaur», «Moewig» и «Suhrkamp» <...>

В наши дни тиражи научно-фантастических книг в мягкой обложке редко превышают несколько тысяч экземпляров...»

(Франц Роттенштайнер, «Phantastikstrasse»)

Прежде всего — о тиражах: определить их не так-то легко, немецкое законодательство не требует обязательного раскрытия в выходных данных книги этой «коммерческой тайны» (именно так!). Обычно секрет раскрывается лишь при последующих допечатках: обнародываемый при этом общий объем тиража как бы служит подтверждением успеха. Тогда-то и удается выяснить размеры «первого завоза»: обычно он составляет 4 — 7 тыс. Не так уж мало для первой книги «нераскрученного» автора, даже по российским меркам — а ведь мы говорим о стране, по численности населения близкой скорее к Украине! И «единоязычные» ее соседи (Австрия и отчасти Швейцария), пусть и входят в общее читательское пространство, поставляют совсем малую долю дополнительных покупателей...

В случае же, если допечатки уже пошли — то даже в последние год-два не будет редкостью совокупный тираж в 10 — 15 тыс. за 2 — 3 «завоза»; при большом, по германским меркам, успехе их бывет и 5 — 6. Тираж знаменитого «Видео Иисуса» к началу 2003 г. составлял 14294 экз. (речь идет именно о допечатках в рамках одного издания), а гораздо меньше известная за всеми рубежами «Солнечная станция» добралась уже до 24259 экз. У Хольбайна, чемпиона Германии, тиражи сейчас доходят и до 28323 экз. Противоестественная для наших стандартов точность объясняется тем, что допечатки делаются в соответствии с требованиями рынка, вплоть до полного его насыщения.

Но гораздо серьезней вопрос о ведущих издательствах. Честно говоря, НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ, каким образом можно не заметить издательство «Blanvalet». Я сразу после выхода «Phantastikstrasse» для интереса подсчитал количество книг этого издательства на прилавках книжных магазинов Ганновера. В крупнейшем из них оказалось 103 вlanvalet-овских томика издания 2003-2004 гг.; в других магазинах цифры вплотную приближались к сотенному рубежу — но перечень книг не вполне совпадал, поскольку на самом деле издательский ассортимент в три с лишним раза обширней. Да, преимущественно это фэнтези, причем «с американского» — однако для фикшн место тоже находится. Правда, отличить «историческую» SF от такой же фэнтези не всегда легко (у нас тоже!), но ведь есть и вполне космическая... А книги издания 2002 г. и ранее в широком доступе найти тоже не слишком легко — но опять-таки вряд ли труднее, чем у нас...

(Чтобы сразу определиться — несколько слов о «книгах в мягкой обложке». У нас это теперь является синонимом «покета», дешевого, непрочного, на 1 — 2 прочтения. Что само по себе резервирует нишу для непрестижных или, в крайнем случае, «дополнительных» серий, выходящих вдогонку хорошо раскупающимся кирпичам. Но на Западе это не так! Современные издательские технологии позволяют придать высокую стойкость мягкой обложке и скреплению переплета — так что в таком виде выходит ОЧЕНЬ значительная доля литературы, причем не карманного, а вполне обычного формата. Включая и престижные серии: у распространителей среднего звена — основная наша проблема! — не выработалась на это злокачественная аллергия, а у покупателей для нее тем более оснований нет. В фантастике сейчас исключением является скорее кирпич, характерный для серий не просто престижных, но почти «подарочных», с соответствующим оформлением и ценой.

Эксперимента ради я года полтора эксплуатировал один «мягкий» немецкий томик в совершенно нещадных условиях: дорожное чтение, перевозка в плотно набитых сумках, роняние на пол... даже передача в руки увлекающемуся фантастикой подростку, причем не на минуту, а на несколько недель! Эта книга не только «жива» до сих пор, но и товарный вид утратила не окончательно. А твердообложечные детища крупнейших российских издательств при таком обращении распадаются на составные элементы за, дай Бог, втрое меньший срок.)

Не представляю я, как можно было не заметить и продукцию издательства «Piper» — разве что в очередной раз антифэнтезийный комплекс сработал, хотя именно в рiper-овской программе велик процент книг, выходящих за рамки жанра: и в «сайенс фэнтези», и в историческую почти фикшн. Но даже если это «грех» — то он с лихвой окупается ориентацией на немецких фантастов. Частью это уже давно издающиеся, но, по мнению издательства, недостаточно оцененные мэтры, которым «Piper» сейчас предоставляет шанс войти в высшую лигу. Таковы, например, Моника Фельтен, специализирующаяся по «темной» фэнтези, и недавно умерший Ханс Бемман.

Но гораздо значимей шанс, предоставляемый начинающим писателям: в этом «Piper» обгоняет большинство коллег, включая и «Heyne». Среди открытых издательством «молодых звезд» есть не только довольно-таки стандартные, при всем профессионализме, фэнтезийщики вроде Маркуса Хайтца с его, на настоящий момент, уже четырьмя «Войнами цвергов», но и совсем юные кандидаты в мастера необычного стиля. Например, Фрея, графиня фон Корфф, 4 отроковица 1986 г. р.: ее иронически-сказочный роман «По ту сторону волшебного пастбища» многие знатоки сразу поставили в один ряд с текстами Асприна и чуть ли не Прачетта. Даже если эти сравнения завышены, они все же о многом говорят.

(Тут самое время отметить, что в немецкой фантастике набирает силу «молодая волна». То есть авторов 1980-х гг. р. пока немного, но вот середина и даже вторая половина 70-х — не редкость. Похоже, вот-вот погоду начнут определять люди, полностью сформировавшиеся уже в объединенной Германии. Может быть, наш «бум-1996» имеет шанс повториться — с десятилетним разрывом?)

Весьма успешно действует также издательства «Klett-Cotta» и «Fischer», а так же ряд других, включая все-таки сбавивших (но не до конца!) обороты «старичков» «Knaur» и «Ullstein» (последнее, правда, действует «в русле» «Heyne»). Может быть, пестроте их отнюдь не тесного мирка способствует тот факт, что в Германии не очень сложилась (пока?) традиция эксклюзивного «закрепления» автора, даже успешного, за каким-то одним издательством, даже богатым. В результате фантастикой до сих пор балуются и издательства-малыши, регулярно прогорающие, обновляющиеся, меняющие политику — и серьезные, но «нефантастические» фирмы, которые вдруг ненадолго могут увлечься понравившимся им проектом, остыть, снова увлечься... Вот и еще одна черта сходства с нашим книгоизданием первой половины 90-х!

Но активнее всех печатают фантастику — да, фантастику, а не только сказки! — издательства детско-подростковой направленности. «Arena» и «Omnibus», «dtv junior», «Loeve», «Dressler», «Oetinger», уже упоминавшийся «Fischer»... Собственно, почти все ранее упоминавшиеся фирмы имеют «детский сектор» фантастики!

(Удивляться ли этому в гаррипоттеровские времена?)

Любопытно, что многие немецкие фантасты, очень успешно трудившиеся на этой ниве и именно на ней заслужившие основное признание, «перескакивают», не порывая окончательно с юной аудиторией, и на иные направления. Довольно часто при этом они расстаются с амплуа «светлых сказочников», создавая мрачно-трагические вещи! Хотя и в собственно подростковой, даже детской литературе Германии юным читателям расточаются отнюдь не только лучезарные улыбки...

(Опять же: удивляться ли всему этому нам, выросшим на Булычеве? Да ведь и на Брэдбери тоже — если не погружаться еще глубже, до Джеймса Барри включительно... а может — до «ласковых» сказок неадаптированных братьев Гримм?)

Ранее об этом уже был обещан особый разговор. Но, пожалуй, он состоится уже в рамках продолжения.

Там же поговорим и о причинах, которые определили специфику немецкой фантастики как таковой.

http://www.rf.com.ua/article/440

ВЛАДИМИР-III

постоянный участник

Пост N: 4240
Зарегистрирован: 30.01.07
Откуда: Россия, СПб
Рейтинг: 4

Отправлено: 20.10.12 16:48. Заголовок: Продолжение: В фанта..

Продолжение:

цитата:

В фантастике у Германии были и есть свои козырные карты. Но многим долгое время казалось, что они лежат словно бы за пределами этого жанра и вообще фантастики как таковой. Кое-кому до сих пор так кажется. Но это ошибка.

Литературная сказка — вот чем сильна Германия!

Братьев Гримм вообще-то было трое (строго говоря, шестеро — но к сказкам имеют отношение не все). Кроме великих Якоба и Вильгельма, литературным творчеством занялся еще и «младшенький» — Фердинанд, возможно, самый талантливый и, как это часто бывает, самый неудачливый из всех. Однако не знаем мы его вовсе не из-за пресловутой малоудачливости в житейских и коммерческих делах, а потому, что он — отступник!!! — вместо того, чтобы собирать народные предания, создавал литературные сказки. И это в то сложное время, когда народ, наконец-то дозревший до «осознания себя», плечом к плечу с прогрессивной интеллигенцией в лице старших братьев Гримм отыскивал свои древние корни и припадал к истокам…

Эти доводы были в ходу и при Вильгельме Гауфе — но, к счастью, не сумели сломить его литературную судьбу. Так что Гауф, создав прото-фэнтези с восточным (например, «Маленький Мук») и невосточным («Карлик Нос») уклоном, за свою даже более короткую, чем у Лермонтова, жизнь успел стать отцом еще и… немецкого реализма! Во всяком случае, немецкий реализм так считает даже сейчас.

Если же серьезно, то «сказочный мэйнстрим» в Германии всегда осознавал свою силу. В последнее время немецкая литература такого плана перестала притворяться нефантастикой. И детские, и не очень детские серии издательств Ehrenwirth, Loewe, Diogenes, dtv junior, Rowohlt, Beltz und Gelbera, Dressler, Arena активно публикуют эти книги в рамках фантастических серий. И фэнтезийных, и, скажем так, не совсем.

Один из самых популярных циклов 2004 г. — «морская» трилогия Кая Мейера: «Скользящие над глубиной», «Магия морской ракушки» и «Идущая по волнам» (последнее название — отнюдь не парафраз Грина!). Жанр, в нашей системе координат, определить трудно; пожалуй — что-то среднее между приключениями булычевской Алисы и… «Пиратами Карибского моря». Надо сказать, Мейер (в статье Роттенштайнера — «Если», №6/2004 — он фигурирует как «Майер») и по германским меркам ни в какие жанры не вписывается. Это подтверждает не только данная трилогия про юную героиню (собственно, героев там несколько, пола и возраста они тоже разного, но во главе — явно «Гарри Поттер в юбке»), но и примыкающая к ней вплотную несколько более фэнтезийная трилогия о «растекшейся королеве» или дилогия «Мир мифов».

К такому же «неявному» жанру относятся и книги Петера Фреунда о девочке (опять!) Алисе… нет, все-таки Лауре. Свою тринадцатилетнюю героиню автор отправляет то во вполне фэнтезийное «надземелье», то в более-менее SF-миры, а в «Оракуле серебряного сфинкса» даже заставляет ее прикоснуться к достаточно оккультной тематике.

Да не обманет вас иронический тон: в детской фантастике Германии (и Европы вообще) как правило, нет ни назидательности, ни установки на хэппи-энд. Т.е. для главного героя (героини) все обычно завершается нелетально, но и смерть, и горе достаточно часто витает рядом, совсем вплотную. Причем — отнюдь не «понарошку», как в текстах о юных пионерах-звездолетчиках, сейчас сменивших красные галстуки на ботинки кентавра, а… Ну, примерно как в «Гарри Поттере» — настоящем, не «клонах» с него. Или, скажем, как в романах Крапивина.

Вообще же, если вдуматься, эта тональность характерна для всей по-настоящему нерядовой детской литературы. Бодряческие интонации — это скорее для самоуспокоения взрослых; мир даже младших тинэйджеров крайне далек от безоблачности…

Чистой сайенс фикшн среди детско-юношеских бестселлеров куда меньше. Но она все же есть. Например, «Прыжок во времени от Justin Time» Петера Швиндта: 2385 год, сверхурбанизированный мир, где, между прочим, тоже есть детские интернаты приютско-казарменного типа — в одном из которых и разворачивается действие.

Очень часто в таких произведениях текст образует неразрывное единство с иллюстративным фоном: на протяжении ряда лет писатель работает в сотрудничестве с постоянным художником (фактически — соавтором). Зачастую автор, особенно детско-юношеский, сам является профессиональным иллюстратором — даже если «видеоряд» к своим книгам создает не собственноручно. Это, например, характерно для Кирстен Боуи, писательницы (с иллюстраторским прошлым) очень разнообразной — и в разных областях своего творчества выстраивающей умелое соавторство с разными же художниками. Благодаря этому Боуи без проблем уводит читателей то в миры городской технофэнтези, то в фэнтези с более традиционными персонажами (подростком-вервольфом, например, или Никси, пацаном русалочьего племени… м-да, не совсем это традиционно…). Если же художник меняется — то, как правило, это связано с радикальным обновлением цикла: не только дописыванием новых частей, но и радикальной переработкой уже существующих. На это пошла во 2-й половине 90-х Анджела Зоммер-Боденбург, автор переведенной на 27 языков гепталогии о маленьком вампире Рюдигере. Дело не свелось к новому визуальному фону, созданному на этот раз многочисленными рисунками Магдалены Ханке-Басфельд и… фотографиями самой писательницы, отснявшей массу «вампирских» интерьеров. Нет, текст всех семи книг был кардинальным образом переработан: прибавилось лиризма, убавилось «черного юмора» (по-моему — зря, но режиссер Ули Эдель, кажется, вдохновился именно этой версией)… Да и на продолжение вдруг потянуло — гепталогия стала октологией!

Большинство книг Ирины Коршунов, «живого классика» немецкой детско-юношеской фантастики (см. «РФ» №12/2004), тоже включают в себя выдержанные в едином стиле иллюстрации. Равно как и Корнелия Функе (хит сезона — ее книга «Игрейн Бесстрашная»: на сей раз это уж точно Алиса Селезнева пополам с Гарри Поттером в шкуре… нет, скорее в доспехах Жанны д’Арк).

Надо признать: писательницы в такой вот тинэйджеровской фантастике преобладают над писателями, а героини — над героями. Вот еще один блок, где все трое (героиня, автор и иллюстратор) — одного и того же прекрасного пола: Anna Dankowtsewa «Tanja und der Magier»… гм, пожалуй, это «Таня и волшебник» Анны Данковцевой (место проживания, судя по выходным данным, — город Tambow); иллюстратор — тоже Таня, но на этот раз по фамилии Хауптман из города Висбаден.

Эта книга, выпущенная торгово-издательским концерном Diogenes — кажется, единственная фантастика российского автора, переведенная на немецкий за весь 2004 год. Внимательный читатель из ФРГ все же может получить довольно полное представление о братьях Стругацких, но последний раз их книги издавались несколько лет назад: на сегодняшних прилавках их не найти. Разве что в букинистике…

Там же можно найти советских авторов ГДР-овских годов издания (в основном — в сборниках): гораздо чаще, чем Стругацкие, — Ольга Ларионова и Геннадий Гор, а еще Обручев с Беляевым и Ефремовым.

А вообще-то «неамериканские» фантасты в Германии издаются (а американцы попросту доминируют). Многие — с периферии англоязычного мира: больше всего, пожалуй, из Австралии, но есть и англоязычные индийцы, вроде Ашока Банкера, который успешно переправляет читателей в фэнтезийную версию Махабхараты. Есть итальянцы, испанцы, французы… Немецкоязычных швейцарцев и австрийцев считать не будем: это как бы один культурный социум. Когда Ганс Бенманн (ныне покойный) в 2002 г. был назван «культовой фигурой в немецкой фантастике», причем фантастике элитной, в духе скорее Умберто Эко, чем того же Хольбайна, — никому и в голову не пришло подчеркивать или, наоборот, затушевывать его швейцарские корни. Точно так же «не учитывалось» (ни за, ни против) швейцарское происхождение Моники Фельтен, признанной «королевой немецкой фантастики». Если честно — то скорее одной из королев, причем в области, противоположной разработкам Бенманна: фрау Фельтен создает то вполне замогильную готику, то миры классической, можно сказать, «густопсовой» фэнтези с полным набором эльфов, непроходимых лесов, скалистых гор и древних рун.

Может быть, следовало бы включить в этот надъязыковой социум и ряд голландских фантастов (Томас Росс, Тонке Драгт, Пауль ван Лон и многие другие). У многих из них творчество тоже базируется на литературной сказке — скорее на ней, чем на эльфийско-мистической фэнтези, — да и немецкий язык кое для кого является вторым родным… На это, правда, в послевоенное время у голландцев было наложено что-то вроде негласного табу: лишь недавно оно начало сниматься.

Пауль ван Лон написал (и, будучи профессиональным художником, проиллюстрировал) множество книг, но общеевропейскую известность, пожалуй, завоевал только подростково-готически-иронический цикл о призрачном автобусе. В лучших традициях европейской фантастической литературы у него есть постоянный иллюстратор — и, в тех же традициях, это не сам ван Лон, а некий Камилло Фиаловски. Причем если вампиры Зоммер-Боденбург и на лицо совсем ужасные, и внутри, главным образом, добрые — то персонажи «Призрачного автобуса» могли бы без грима и без психологической переподготовки сниматься в какой-нибудь «Ночи живых мертвецов». При этом некая грань все же не перейдена: юмор, даже черный, не превращается ни в чернуху, ни в «стеб». Но, думается, у нас цикл о призрачном автобусе издать остерегутся: т.е. и подростки, и даже их родители восприняли бы его адекватно, однако на каком-то этапе предпечатной подготовки обязательно найдется внутрииздательский цензор, который возопит: «Нам-то все понятно, но что подумают дети?!»

Так что покамест нам придется удовольствоваться преломлением образов ван Лона в творчестве Джоан Ролинг. Да, вы угадали: эпизод с автобусом из «Узника Азкабана».

Ничего не поделаешь. Европейская неоготическая фантастика (не обязательно подростково-юмористическая: у нее масса обличий), культура гиньоля, хэллоуина — в нашем надъязыковом социуме это покамест встречает слишком сильный отпор «ревнителей». Как ни странно, данный подход приводит к тому, что до нашего культурного пространства добираются не шедевры, а, так сказать, мелкодисперсный мусор — он-то сквозь любую щель просыплется, — который лишь утверждает ревнителей в их непримиримости.

Между прочим, перебор с «магией и мечом» тоже связан с некритической ориентацией ряда наших писателей, издателей, переводчиков на внешние проявления «рыцарской фэнтези». При этом, как водится, ее подлинная суть, связь с глубинными элементами культуры слишком часто остается «за кадром»…

Пожалуй, мы отвлеклись. Попробуем теперь, хоть вкратце, назвать еще несколько ключевых особенностей немецкой фантастики последних лет. То есть не все они характерны именно и только для Германии начала XXI века — но тем более!

Одной из характерных черт этой фантастики является наличие серий, связанных сквозными героями (не обязательно главными) и некими элементами «пространства действия», но… не единым автором и даже не постоянной группой соавторов. Для нас такой подход — скорее исключение, возникающее вокруг какого-либо успешного проекта. Лукьяненковские «Дозоры» и ряд «околодозорных» произведений, «околостругацкие» тексты… Но у нас не очень принято достраивать эти миры «на равных». В западной же фантастике такой принцип действия — из числа известных. «Исходная» задумка при этом становится… ну, как бы одной из граней кристалла. А в кристалле граней много, и за каждую из них (после того, как решены правовые и финансовые вопросы) ответственен свой автор.

Чаще всего этот подход применяется для вполне американизированных боевиков в стиле фэнтези. Например, таков мегапроект «Черный глаз», к которому наряду с довольно рядовыми немецкими фэнтезийщиками приложил руку и Бернард Хеннен — писатель очень перспективный и своеобразный. В «Черном глазе» он отметился целой трилогией (другие авторы обычно «отпадали» после одного, максимум двух романов): «Танец роз», «Разбойник» и «Страна мести». Все это образовало в рамках цикла как бы самостоятельный подцикл «Три ночи в Фазаре». Издательство Heyne, которому принадлежат права на «черноглазый» проект в целом, кажется, теперь намерено не растворять трилогию Хеннена в общей серии, а раскручивать ее как самостоятельное явление.

Такие проекты иногда возникают и без совместного старания авторов — одной лишь издательской волей. Издательство Piper сейчас составляет «посттолкиновский» цикл, в котором довольно смело комбинирует произведения абсолютно самостоятельные, написанные без оглядки друг на друга, но представляющие собой нечто вроде разных граней кристалла из-за оглядки на Толкина: взгляд со стороны орков, со стороны гномов… эльфов… Причем, в отличие от российских издателей, Piper не стесняется объединять в рамках одного цикла — с очень узнаваемым дизайном и прочими элементами серийного оформления — авторов из самых разных стран. Жаль только, что на русскоязычное пространство фантастическая Европа по-прежнему обращает слишком малое внимание — и ориентироваться на находки Перумова, Еськова, Немировой пока не намерена…

Гораздо интереснее проект под условным названием «Теневая руна»: грандиозная задумка ряда молодых — и не очень — немецких авторов. Этакие «Стальные пещеры» довольно далекого будущего — но… будущего Германии! Гамбург, Штутгард и другие мегаполисы далеких веков; харизматические лидеры, жестокие диктаторы, опасность возвращения нацизма, погони, перестрелки, психотропное оружие, космические истребители… Сейчас налицо уже 15 книг — и серия продолжает уверенно развиваться. Несмотря на признаки твердой SF, в отдельные книги допускаются и представители фэнтезийного мира. Например, Маркус Хайтц, матерый фэнтезийщик и активный участник Piper-овского «посттолкиеновского» цикла, почти столь же активно участвует в «Теневой руне». И если его «Штурмфогель» отнюдь не нарушает привычную для «Руны» SF-стилистику, то в другом романе Хайтца, «05:58» фигурирует самый настоящий орк, действующий в паре со следователем-человеком ничуть не хуже, чем Р. Дэниэл ухитрялся сотрудничать с детективом Бейли.

Есть в германской фантастике ухищрения и помимо «сборных» циклов. Например — коллективные авторы. В общем-то дело это не такое уж новое: грандиозный сериал «Перри Родан» — сам себе и главный герой, и как бы писатель — существует уже несколько десятилетий. Но в творческом смысле «Перри» отличается на диво невысоким полетом — хотя до коммерческого успеха ему удавалось долететь всегда. А сейчас сложилась противоположная тенденция: группы авторов, объединяясь для коллективного творчества «под одним именем», демонстративно заявляют о своем нежелании создавать низкопробный ширпотреб. Правда, от коммерческого успеха они не отказываются, но… намерены добиваться его достойными методами.

Самый известный из таких «многоголовых» писателей — мастер космофэнтези Магус Магеллан. Одним из четырех его «компонентов» является уже знакомый нам Бернард Хеннен, имена других (Хардман фон Визер, Томас Финн и Карл-Хайнц Витцко) вряд ли что-то скажут нашему читателю.

Кстати, о соавторах. Один из способов, при помощи которого немецкие фантасты пытаются выйти за пределы общегерманского гетто, — это… международное соавторство. Метод этот пока не очень распространен, и трудно сказать, как он будет развиваться. Но тот же Хеннен один из своих недавних — и самых популярных! — романов «Эльфы» написал в соавторстве с американцем Дж. Салливаном. Насколько можно понять, соавторство сводилось к тому, чтобы на свет появился не перевод, но именно двуязычная версия, английская часть которой тут же вышла на родине Салливана, а немецкая — понятно где.

Похожий метод применил Эрик Симон — писатель, которого в Германии, кажется, серьезно недооценивают (надеюсь, временно). Его опубликованный в декабрьском номере «РФ» рассказ «Погонщик облаков» был выполнен в соавторстве с… Дмитрием Макаровым, русскоязычным гражданином Германии. Этот случай пока, можно сказать, уникален — но перспективы сулит очень серьезные. Так ли необходимо фантастам Германии пробиваться именно в американскую лигу?

И есть еще одна область, в которой немецкая фантастика обрела неожиданную опору. Но она настолько непривычна, что требует отдельного рассмотрения.

http://www.rf.com.ua/article/478